Безобидная ложь

Зло можно исправить, но нельзя перевести в добро. Время его не врачует. (Льюис).

Король врал, врал с легкостью, не испытывая ни малейших угрызений совести, свято веря , что тем самым он творит добро, пусть и не совсем порядочными средствами. Последнее, впрочем, волновало его все реже и реже – врал, т.е. творил благо наш король настолько регулярно, что заглушать давно впавшую в кому совесть отпала всякая необходимость. Наверное, в свое время совесть и проявляла попытки протестовать, но всякий раз ложь короля получала не просто логическое оправдание, а обретала некий высший смысл, вроде интересов государства или счастья народа. Впрочем, время от времени члены королевской семьи, его советники и приближенные совершали осторожные попытки растолкать высочайшую совесть, что всегда заканчивалось одинаково – совесть разбудить не удавалось, за то просыпалось уязвленное самолюбие, а за ним и гнев короля. О чем виновные горько жалели. Бесконечные упреки в недостатке любви и отсутствии уважения, настолько надоели подданным, что король, наконец, получил столь желанный иммунитет на вранье, и врать он теперь мог сколько угодно.

Король всегда врал проникновенно, самозабвенно, восхитительно, увлекательно и очаровательно. В своем вранье он был настолько поразительно честен, что только самый последний скептик и циник королевства, мог в такие минуты в его словах сомневаться. Да что говорить о других, сам король был настолько увлечен собственной ложью, что видел в ней только правду.

Правда, время от времени дела королевства требовали, чтобы наш король встречал иностранных послов, а то и высочайших особ соседних держав, и когда оскорбленный чужак сталкивался с бесстыдной ложью нашего короля, нам становилось неудобно, но не за короля, а скорее за иностранца. За своего короля мы могли быть спокойны – он не знал, что такое неудобно, потому что давно забыл о том, что такое - стыдно.

Но вот, что интересно, чем больше король врал, тем больше он подозревал во лжи тех, кто его окружал. И здесь он не был далек от истины – бесконечно покрывая ложь короля его верноподданные сами незаметно стали лжецами.  Было время, когда вранье короля вызывало у них негодование, но прошли годы и его сменило недоумение, потом о вранье короля стали шутить, и вот настал тот час, когда вранье короля стали защищать – ведь почему-то во всем мире по королю все чаще судили о его королевстве. И вот настало странное, страшное время, когда вранье короля стали повторять. Но поскольку подданные короля не обладали его верой в собственную ложь, делали они это со злобой. Не король, а они сами заставили себя лгать, смирившись с королевскою ложью, и теперь возненавидев себя, они обратили полные ненависти взоры на соседние королевства.